Главная

Российская элита может расколоться из-за "белорусского вопроса"
«Известия», 27.06.2002-06-26
Екатерина ГРИГОРЬЕВА, Елена ДАНЕЙКО
В cреду в резиденцию Лукашенко прибыл председатель Торгово-Промышленной Палаты Евгений Примаков, который заявил: "Я бы только не хотел, что кто-то считал, что меня направили сюда для того, чтобы корректировать ситуацию". Между тем, официальную причину примаковского визита "Известиям" не смогли сформулировать даже самой ТПП. Когда политики делают такие оговорки, это может означать одно: ситуация и впрямь нуждается в коррекции. Причем не только и не столько в области российско-белорусских отношений, сколько во внутренней политике России. Внешнеполитический курс Путина на интеграцию в мировое сообщество при соблюдении национальных интересов России автоматически привел к пересмотру отношений с белорусским "батькой". Позиция российского президента ясна. Тезиз номер раз. Москва искренне хочет полноценного единого государства, "где нет ни российского правительства, ни белорусского правительства". Тезис номер два: если Минск пока морально к этому не готов, тогда не нужно стремиться создавать какие-то наднациональные органы. Тезис номер три: не следует обманывать самих себя. "Надо определиться, хотим мы или не хотим и чего хотим". Лукашенко же считает совершенно необходимым сохранение суверенитета. "Я почувствовал, что белорусский президент стоит за развитие союза, в котором каждая страна должна быть суверенной" - резюмировал итоги своих переговоров в Минске Евгений Примаков. Чем-то жертвовать Белоруссия готова лишь "со временем". Вчера же обсудили и вопрос, надо или не надо стоит денонсировать союзный договор. Решили, что ни в коем случае не надо. Но в том и дело, что в промежутке между путинскими высказываниями и примаковским вояжем было еще одно событие: в понедельник Минск посетил первый президент России Борис Ельцин. От него ждали ласковых фраз, способных успокоить обидчивого Лукашенко и эмоционально подготовить будущий путинский визит в Белоруссию. Дождались самостоятельных политических заявлений. Самое мягкое из них звучит как скрытая полемика с "преемником": "речь не может идти о создании объединения по стандартам Советского Союза", но оба государства "должны стремиться к сильному объединению в экономической, политической, а потом и в конституционной части". Самые несдержанные вызвали комментарии в политических кругах: Борис Николаевич принялся за старое. Причем во всех смыслах. Даже обычно сдержанный Путин на своей знаменитой пресс-конференции не счел нужным скрывать раздражение: ""Ельцин - свободный человек, который имеет возможность свободно передвигаться, встречаться, высказывать свое мнение... Мы относимся к его мнению с уважением. Но по многим проблемам у меня есть свое мнение, и я буду реализовывать то, что считаю нужным и соответствующим интересам России сегодня и на перспективу". По словам Глеба Павловского, председателя Фонда эффективной политики, "проблема Союза сегодня слишком политизирована, даже идеологизирована. К сожалению, начало этому положил еще Борис Ельцин, который представлял себе союз отчасти романтически, отчасти как некую форму риторики, которая компенсировала ностальгию по СССР. ...Заявление Путина обнажило каркас процесса. В России не все, особенно в элитах, являются сторонниками Союза. Им теперь придется объясняться с избирателями, и г-ну Лукашенко придется разбираться - хочет он или не хочет какого-то союза". Но дело не только в реакции Путина на конкретные слова или "жесты" Ельцина. Дело в том, что разногласия по вопросу о судьбе союза между Белоруссией и Россией могут вновь нарушить существующий баланс политических сил, равновесие двух элит - "путинской" и "ельцинской". На этом зыбком, но неизбежном фундаменте до сих пор держалась экономическая стабильность и политическое развитие новой России. Но впервые в публичную дискуссию оказались вовлечены действующий президент и Борис Ельцин. Цена вопроса слишком высока. Лучше всех это понимает Лукашенко. На чем и строит свою игру.